***
Я не люблю, когда меня жалеют.
Если я плачу, это не значит, что я прошу проявить жалость ко мне. Слёзы – это способ выплеснуть боль наружу. Мы не должны извиняться за проявление глубоких чувств.
Жалость и эмпатия – разные вещи. Можно сопереживать, но не жалеть человека. Можно предложить помощь, а не говорить: «тебе надо избавиться от твоей эмоциональности».
Мне часто твердят: «не принимай близко к сердцу, не будь такой эмоциональной». Будто я мешаю этим людям дышать и жить. Я долго разбиралась, что со мной не так, и пролила много слёз. Спрашивала мнения своих близких – я слишком эмоциональная? И только мама смогла успокоить меня и сказать, что со мной всё нормально. Мне стало легче. Внутри меня сидит ребёнок и кричит, чтобы я перестала сдерживать эмоции. Я не могу ради спокойствия других стать эмоциональным импотентом. Чем ярче я ощущаю эмоции, тем прекраснее моя жизнь.
Многие боятся, что их слёзы увидят другие, будто за это должно быть стыдно. Не должно быть.
Эмоциональность – это часть меня. И я не собираюсь в себе это гасить и затыкать рот маленькой девочке внутри меня, чтобы она захлебнулась в своих слезах или заливистом смехе.
Я не люблю, когда меня жалеют.
Если я плачу, это не значит, что я прошу проявить жалость ко мне. Слёзы – это способ выплеснуть боль наружу. Мы не должны извиняться за проявление глубоких чувств.
Жалость и эмпатия – разные вещи. Можно сопереживать, но не жалеть человека. Можно предложить помощь, а не говорить: «тебе надо избавиться от твоей эмоциональности».
Мне часто твердят: «не принимай близко к сердцу, не будь такой эмоциональной». Будто я мешаю этим людям дышать и жить. Я долго разбиралась, что со мной не так, и пролила много слёз. Спрашивала мнения своих близких – я слишком эмоциональная? И только мама смогла успокоить меня и сказать, что со мной всё нормально. Мне стало легче. Внутри меня сидит ребёнок и кричит, чтобы я перестала сдерживать эмоции. Я не могу ради спокойствия других стать эмоциональным импотентом. Чем ярче я ощущаю эмоции, тем прекраснее моя жизнь.
Многие боятся, что их слёзы увидят другие, будто за это должно быть стыдно. Не должно быть.
Эмоциональность – это часть меня. И я не собираюсь в себе это гасить и затыкать рот маленькой девочке внутри меня, чтобы она захлебнулась в своих слезах или заливистом смехе.