Красная крыша · Бишкек

Я познакомилась с мнением Жаннат Токтосуновой по поводу граждан РФ и считаю, что на ситуацию не надо смотреть однобоко. Жаннат ставит в вину приезжим рост цен на жильё, но это то, как работает экономика в любой стране: чем больше спрос, тем выше цена.

Еще была претензия по поводу политической пассивности. Если честно, даже не знаю, как эмигранты как-то серьёзно могли бы менять политическую ситуацию в своей родной стране, находясь здесь.

Но ведь и кыргызы сейчас ведут себя примерно так же. Недавно приняли закон об иностранных представителях, аналогичный российскому, и здесь не было никакого открытого обсуждения среди активистов, никто не выходил на митинги.

Прошло уже больше двух лет с начала первой волны новой российской миграции в Кыргызстан, чуть менее двух — со второй волны. За это время я общалась со многими россиянами, опыт общения был разный. Но, к счастью, хороших людей я встретила больше, в том числе в профессиональном плане. Мы работали и продолжаем работать с несколькими российскими урбанистами, и я признательна им за эту активность.

Наша инициатива Peshcom строит гражданское сообщество вокруг проектов по улучшению жизни в Бишкеке, и, к сожалению, нам это очень тяжело даётся. Среди местных жителей находится слишком мало тех, которым интересно и важно вовлекаться в такие инициативы, которые хотят что-то изменить к лучшему. И в то же время к нам присоединяются много россиян, они волонтёрствуют, участвуют в акциях. Со многими из них мы сдружились, привязались друг к другу, в основной команде Peshcom есть человек из России, приехавший сравнительно недавно.

Вначале я много рефлексировала по поводу этого: насколько это правильно? Ведь задача Peshcom – строить именно местное сообщество, и в нём должны были бы состоять граждане страны, а не эмигранты. И со временем поняла, что дело вообще не в нации, не в гражданстве, а в самих людях, в их искреннем желании менять к лучшему среду обитания, пусть и временного. Конечно, есть вопрос, а искренне ли они это делают? Вот я — гражданка Кыргызстана, я хочу, чтобы моя страна стала лучше, а чего они хотят?

Да, не исключено, что у кого-то обстоятельства изменятся, они уедут дальше. Но ведь мы занимаемся активизмом, а значит, не можем требовать заниматься этим постоянно ни от кого, от местных в том числе. Активизм — это достаточно сложная деятельность, это очень нестабильная работа и в плане финансов, и в плане результата. Очень часто мы работаем на результат, которого не видим, это похоже на борьбу с ветряными мельницами. И происходит выгорание, активисты отказываются от борьбы, уходят из проектов. Поэтому нужно жить сегодняшним днём и ценить то, что мы имеем сейчас.

Помню, что когда объявили мобилизацию в России, ситуация была очень непонятная, мы тогда просто не знали, чего ждать. По крайней мере, мой круг общения, читающий твиттер и другие соцсети, точно не знал и волновался. А осенью 2022 года, когда сюда уже приехали множество людей, была информационная встреча в объединении «Красная Крыша» (с прошлого года проект приостановили под давлением силовиков и под угрозой депортации), меня туда приглашали рассказать про волонтёрское движение. Помню, что там выступал психолог и задал несколько вопросов аудитории: поднимите руки те, кто чувствует апатию, кто чувствует депрессию… И был лес рук!

В тот день я сразу нашла ответы на все вопросы, которые меня мучили. Я поняла, что не чувствую угрозы со стороны приехавших россиян. Они не выбирали эту страшную ситуацию, не желали в ней оказаться. И поэтому большинство таких людей — это все-таки не релоканты, а мигранты или даже беженцы, тут я согласна с Жаннат. Лично я предпочитаю в общении с россиянами, приехавшими недавно, называть их мигрантами, и если они адекватно реагируют и принимают это, то мы продолжаем общаться. А если нет, то для меня это некий «звоночек».