Простой разговор, сложные чувства!
Всё началось, как всегда. Мы познакомились в чате, где люди обменивались множеством поверхностных фраз. На фотографиях она выглядела дружелюбной, но я всегда знал: в интернете всё может быть совсем не так, как кажется. Переписка шла в коротких, немного отстранённых фразах.
Я решил не давить, стараясь сохранить лёгкость и непринуждённость. Пишу привычное: “Как ты, всё в порядке?” Ответила просто: “Да, всё нормально.” Но я не был уверен, что она действительно так думает.
Переписка продолжалась, и я спросил её, почти в шутку: “Ты не робот случайно?” После долгой паузы она ответила: “Нет.” И тут я начал понимать, что наш разговор не такой, как я ожидал. Я пытался её развеселить, рассказывал смешные истории, но её ответы оставались сухими. Иногда она молчала так долго, что я начинал гадать, о чём она думает.
Несмотря на это, я продолжал писать, чувствуя, что меня что-то в ней интересует. В её скрытности была какая-то притягательность, что-то такое, что заставляло меня продолжать разговор. Мы переписывались уже две недели, но я всё не мог найти время для встречи, так как находился за пределами города.
Перед возвращением в Бишкек я предложил встретиться. Я не сторонник виртуальных отношений. “Давай встретимся, — написал я, — я не могу понять, что к чему, если не увижу человека.” К моему удивлению, она согласилась, и мы назначили встречу.
Я был настроен серьёзно, но всё перевернулось. За несколько часов до встречи она написала: “Извини, я не смогу встретиться, что-то важное возникло.” Я уже был почти в Бишкеке, возвращался специально на эту встречу и не мог поверить своим глазам. Попытался позвонить, но она не ответила. Всё это выглядело как очередное уклонение.
Не желая оставаться в подвешенном состоянии, я решил поставить точку. Написал ей: “Давай так: если встреча отменяется, то продолжать дальнейшее наше общение не имеет смысла. Если нет, то через пару часов я буду на месте.” Это был мой последний шанс понять её.
Она согласилась, и мы всё-таки встретились. На тот момент я уже не знал, чего ожидать. Встреча была странной. Она словно была окружена стеной льда. Мы шли по городу, а между нами будто висела пустота. Её взгляд был закрыт, ни намёка на желание раскрыться или поговорить. Я пытался завести разговор, вывести её на что-то личное, но ничего не получалось. Она просто шла рядом, словно ничего не происходило.
О себе она говорила неохотно. Единственное, что я узнал, это то, что по вечерам она смотрит корейские сериалы. И на этом всё. Я спрашивал о хобби, о её жизни, но в ответ было только молчание. Она казалась чужой не только для меня, но и для самой себя.
С каждым шагом по городу я начинал понимать, что за её закрытостью скрывается что-то большее. Её отстранённость была не просто чертой характера. Это было что-то глубокое. Я чувствовал её боль, но не мог сразу понять, что именно происходит. Только позже осознал: она была в депрессии. Её тяжесть ощущалась на энергетическом уровне, как будто она тащила за собой груз, который не могла ни сбросить, ни спрятать.
После встречи она вечером написала мне: “Кстати, в жизни я выгляжу как на фото?” Я ответил, что она симпатичная и на фото, и в жизни. Но добавил: “Эмоции — это тоже часть нас. Твои переживания — они тоже твоя часть. Тебе нужно разобраться со своей ментальной стороной. Нельзя держать всё в себе.” Она кратко ответила: “Да.” Я почувствовал её внутреннюю боль. Это было не просто “да”. Это был крик души, который она пыталась подавить.
Я предложил ей перестать бороться с негативными мыслями, не избегать их, а принять. Рассказал, что тревога возникает не от самой мысли, а от попыток избежать её. “Хочешь, пример приведу?” — спросил я. Она ответила: “Ладно, мне надо спать. Завтра продолжим наш сеанс.” Мы пожелали друг другу спокойной ночи, и разговор закончился.
На этом я остановился. Я понимал, что если она сама не захочет перемен, я не смогу ей помочь. Это её выбор, её жизнь. Я был рядом, но она не просила помощи. А если человек не готов измениться, никакие усилия со стороны не изменят его. Я не писал ей больше.
