Моно. монолог.
Я смотрел на нее и все пытался разогнать все мысли в голове. Хотелось приоткрыть дверцу на затылке, как будто голова — это ажурная из металлических прутьев клетка. Открыть дверцу, помотать головой и выпустить всех птичек на волю. Не надо щебетать. Хотя бы сегодня.
Она сидела и упорно смотрела вперед. Как будто мы играли в игру, что если пересечемся взглядом, то гарантирована дисквалификация. По краюшку друг с другом. Хотя мы наедине и черта перейдена. Но словно и нет?
Одна из особо навязчивых «птичек» клевала мой висок. Я смотрел на нее и мне казалось, что на ее силуэт слоями накладываются самые разные наряды, прически, цвет кожи, аромат духов. Она поднимала руку и убрала прядку за ухо. А я смотрел на ее пальцы. Они в движении то становились длиннее, то калейдоскопом менялись оттенки ногтей, появлялись и исчезали кольца-браслеты-тату. Словно на ее месте было так много, что ее и нет.
С годами знакомства проходят все легче. Во всех смыслах. Легко знакомишься. Легко исчезаешь из жизни. Так, словно, ничего и не было. У тебя ведь свой ритм. И свои ритуалы. Своя хрупкая зона комфорта, которую так тяжело лишиться.
«Что же я тут делаю?»
«Что здесь делает она?»
«О чем думает она? Пока я тут все взвешиваю?»
Она улыбнулась и взяла телефон, чтобы поставить музыку.
Я стал мысленно руками снимать с нее прошлых и предыдущих, как будто срывая лепестки. Нет, в этом не было ни грамма эротики. Мне хотелось взглянуть на нее, только на нее, и сказать: «привет, а кто ты?». И может я выглядел, как маньяк в напряженной позе и прищуренным взглядом. Но мне отчаянно хотелось посмотреть на нее и услышать что-то внутри себя. С годами, с потоками людей исчезает звонкий хлесткий звон, когда ты смотришь на другого человека. А я помню то чувство, как будто внутри у тебя натянута нить от горла до паха. И когда ты смотришь на ту самую, эта нить тянется так, что отчетливо чувствуешь ее тонкость, прочность и эластичность. И током стреляет в груди.
«Скажи, это ты?»
«А я для тебя могу быть этим?»
Конечно, в слух я этого не скажу.
Мы болтаем, погружаясь в ворох простых тем. Как будто играем в викторину по тематикам. Вопрос-ответ. Небольшое отступление. Постукиваем по кнопочкам друг друга, как в Guitar Heroes. Иногда мимо нот, иногда идеальная комбинация. В общем, звучим неплохо. Как мне кажется.
Она смеется. Подмечаю, что мне нравится смех.
Все кажется неплохо.
Но у меня есть стойкое ощущение, что мы играем в банальную зимнюю игру, когда из двух снежных укрытий двое бросают друг в друга снежные плотные комки. Вроде и весело. Но мы перекриваемся и прячемся за тем, что сотворили наши замершие руки. Каждый сам для себя. Кажется, она голыми руками строила, я в одной перчатке. В каждой степени отчаяния, как говорится.
Но чем дольше мы говорим, тем постепенно ближе становимся. Территориально. Вот уже руки переплетены, вот уже голова на плече.
«Скажи, тебе правда комфортно?»
«Интересно, а мне?»
Наверное, с каждой новой историей запас смелости безусловно истощается. И продолжительность, серьезность истории имеет все меньше значения. На каждое твое движение, в следующий раз сохраняешь три. Словно говоря себе, что не стоит оно того.
И тут я смотрю ей в глаза. Лицом к лицу. Она немного нависает надо мной. Кажется, я слышу, как сердце ускоряет ритм. Мы молчим. И в голове пусто. Она медленно наклоняется. Я вижу, как ее губы становятся все ближе. И я двигаюсь навстречу. Мгновение. Поцелуй.
Я никогда не узнаю, что происходит в ее голове в этот момент. Никогда не пойму, что она видит сейчас. Более того, я никогда не почувствую тоже самое, что сейчас. Даже если в эти же декорации вставить меня и совсем не ее. И в этой мысли я нахожу долгожданный покой. Птицы-мысли разлетелись с порывом и шелестом в воздушное пространство, а потом и вовсе куда-то вон. И меня так прибило к земле, что я почувствовал свой вес. Вес ее губ. Вес воздуха вокруг нас.
Я смотрел на нее и все пытался разогнать все мысли в голове. Хотелось приоткрыть дверцу на затылке, как будто голова — это ажурная из металлических прутьев клетка. Открыть дверцу, помотать головой и выпустить всех птичек на волю. Не надо щебетать. Хотя бы сегодня.
Она сидела и упорно смотрела вперед. Как будто мы играли в игру, что если пересечемся взглядом, то гарантирована дисквалификация. По краюшку друг с другом. Хотя мы наедине и черта перейдена. Но словно и нет?
Одна из особо навязчивых «птичек» клевала мой висок. Я смотрел на нее и мне казалось, что на ее силуэт слоями накладываются самые разные наряды, прически, цвет кожи, аромат духов. Она поднимала руку и убрала прядку за ухо. А я смотрел на ее пальцы. Они в движении то становились длиннее, то калейдоскопом менялись оттенки ногтей, появлялись и исчезали кольца-браслеты-тату. Словно на ее месте было так много, что ее и нет.
С годами знакомства проходят все легче. Во всех смыслах. Легко знакомишься. Легко исчезаешь из жизни. Так, словно, ничего и не было. У тебя ведь свой ритм. И свои ритуалы. Своя хрупкая зона комфорта, которую так тяжело лишиться.
«Что же я тут делаю?»
«Что здесь делает она?»
«О чем думает она? Пока я тут все взвешиваю?»
Она улыбнулась и взяла телефон, чтобы поставить музыку.
Я стал мысленно руками снимать с нее прошлых и предыдущих, как будто срывая лепестки. Нет, в этом не было ни грамма эротики. Мне хотелось взглянуть на нее, только на нее, и сказать: «привет, а кто ты?». И может я выглядел, как маньяк в напряженной позе и прищуренным взглядом. Но мне отчаянно хотелось посмотреть на нее и услышать что-то внутри себя. С годами, с потоками людей исчезает звонкий хлесткий звон, когда ты смотришь на другого человека. А я помню то чувство, как будто внутри у тебя натянута нить от горла до паха. И когда ты смотришь на ту самую, эта нить тянется так, что отчетливо чувствуешь ее тонкость, прочность и эластичность. И током стреляет в груди.
«Скажи, это ты?»
«А я для тебя могу быть этим?»
Конечно, в слух я этого не скажу.
Мы болтаем, погружаясь в ворох простых тем. Как будто играем в викторину по тематикам. Вопрос-ответ. Небольшое отступление. Постукиваем по кнопочкам друг друга, как в Guitar Heroes. Иногда мимо нот, иногда идеальная комбинация. В общем, звучим неплохо. Как мне кажется.
Она смеется. Подмечаю, что мне нравится смех.
Все кажется неплохо.
Но у меня есть стойкое ощущение, что мы играем в банальную зимнюю игру, когда из двух снежных укрытий двое бросают друг в друга снежные плотные комки. Вроде и весело. Но мы перекриваемся и прячемся за тем, что сотворили наши замершие руки. Каждый сам для себя. Кажется, она голыми руками строила, я в одной перчатке. В каждой степени отчаяния, как говорится.
Но чем дольше мы говорим, тем постепенно ближе становимся. Территориально. Вот уже руки переплетены, вот уже голова на плече.
«Скажи, тебе правда комфортно?»
«Интересно, а мне?»
Наверное, с каждой новой историей запас смелости безусловно истощается. И продолжительность, серьезность истории имеет все меньше значения. На каждое твое движение, в следующий раз сохраняешь три. Словно говоря себе, что не стоит оно того.
И тут я смотрю ей в глаза. Лицом к лицу. Она немного нависает надо мной. Кажется, я слышу, как сердце ускоряет ритм. Мы молчим. И в голове пусто. Она медленно наклоняется. Я вижу, как ее губы становятся все ближе. И я двигаюсь навстречу. Мгновение. Поцелуй.
Я никогда не узнаю, что происходит в ее голове в этот момент. Никогда не пойму, что она видит сейчас. Более того, я никогда не почувствую тоже самое, что сейчас. Даже если в эти же декорации вставить меня и совсем не ее. И в этой мысли я нахожу долгожданный покой. Птицы-мысли разлетелись с порывом и шелестом в воздушное пространство, а потом и вовсе куда-то вон. И меня так прибило к земле, что я почувствовал свой вес. Вес ее губ. Вес воздуха вокруг нас.